Ева была вторым ребенком в образцовой, примерной бюргерской семье, ее сестра Ильза была на два года постарше. 0тец и мать хотели, чтобы второй ребенок оказался мальчиком, и даже заранее придумали имя — Рудольф. Однако родилась девочка. Ева.

Дети беззаботно росли в богатой трехкомнатной квартире до начала Первой мировой войны, когда их отец Фриц был призван в армию и отправлен на фронт.

Учиться Ева начала в школе при ближайшем к дому монастыре. По воспоминаниям монахинь, девочка была очень прожорливой и нередко съедала за обедом чужие порции. Больше ничего особенного о ней в те годы не вспоминали.

Когда окончилась Первая мировая, Ева перешла в мюнхенскую народную школу. Училась она слабо и неохотно. Но сразу же увлеклась спортом и делала большие успехи. Школьные учителя говорили о Еве, как о диком ребенке, который все время отвлекается во время занятий и никогда не учит уроки. Однако всегда добавляли, что у девочки, без сомнения, заметны природный ум и смекалка: они вполне могут помочь ей пробиться в жизни.

Образование Евы началось в монастыре, в монастыре же оно и закончилось — Брауны направили уже подросших дочерей в монастырскую школу-лицей. Бывшая настоятельница этого лицея оценила Еву как честолюбивую и интеллигентную девочку. Позже, когда Еву Браун характеризовали как ученицу, говорили, что она умела самостоятельно думать и в любом вопросе сразу ухватывать суть.

В отличие от многих девочек, Ева в юном возрасте никогда не увлекалась чтением любовных романов. Однако кто-то из учителей пробудил в ней любовь к... Оскару Уайльду, и с тех пор его “Рассказы” на всю жизнь стали ее настольной книгой, хотя Гитлер никогда не любил Уайльда, называя его декадентом. Девушка брала уроки музыки, живописи, изучала английский язык. Вместе с сестрой она уделяла много времени танцам, очень увлекалась искусством пластики. Что касается зрелищных и музыкальных пристрастий — Ева предпочитала американские мюзиклы и джаз. Были у нее и небольшие актерские способности — дома она часто устраивала импровизированные спектакли, в качестве шутливой “платы” получая от родителей любимое шоколадное пирожное.

В юности Ева была очень набожна, хотя, в принципе, религиозность воспитывалась в семье родителями и была установленным порядком. Тем не менее, Ева исповедовалась два раза в неделю, и священник включил ее за такое старание в число “детей девы Марии”, которым иногда давал право самостоятельно украшать к службе алтарь.

Отец воспитывал подросших дочерей строго и сурово. Наблюдая за их нравственностью, Фриц Браун вскоре превратился в настоящего домашнего деспота. Он строго допрашивал Ильзу и Еву, куда они идут вечером, читал все адресованные лично им письма и даже подслушивал телефонные разговоры. В десять вечера они должны были ложиться спать. Но как только он гасил свет, дочери осторожно зажигали специально приобретенные для этой цели карманные фонарики и, сделав “домик” из одеяла, читали под ним книги.

К семнадцати годам Ева Браун превратилась в милую пышечку с круглыми щечками и очень красивыми ногами. Она носила облегающие, подчеркивающие фигуру платья или короткую, до колен, юбку. Однако ни один мужчина еще ее не целовал.

В июле 1929 года она, наконец, покинула монастырские стены. Под влиянием старшей сестры Ева решила начать новую жизнь. Она расплела надоевшую ей длинную косу и стала носить распущенные волосы, научилась пудриться и пользоваться помадой. Нрав ее, сформировавшийся еще в детстве, по-прежнему оставался буйным. Нередко она даже совершала сумасбродные выходки.

Однажды ее знакомый парень Ханс, с которым она, вероятно, впервые в жизни кокетничала и флиртовала и который подарил ей свою фотографию с памятной надписью, рассказал интересный случай. Ханс купил себе мотоцикл и собрал друзей, чтобы обмыть покупку. Присутствовала и Ева. И вдруг она совершенно неожиданно вскочила на мотоцикл, завела его и на полном газу скрылась за углом. Ханс очень перепугался: ведь Ева совсем не умела ездить па мотоцикле! Однако та вернулась целой и невредимой. Еще и заявила всем собравшимся:

— Нет, мотоцикл — это все-таки не то! Я хочу ездить на большом дорогом лимузине!

В монастыре Ева получила профессию бухгалтера. Пора было искать работу, и Ева поступила бухгалтером в фотоателье Генриха Хоффмана. Тот увидел в ней ум и способности и потому принял ее на работу без всяких колебаний.

Тогда Ева не знала, что этот блондин маленького роста, окруженный женоподобными молодыми людьми, был одним из близких друзей появившегося на политическом горизонте Германии Адольфа Гитлера.

Ева понравилась Хоффману не только как бухгалтер, но и как красивая и эффектная женщина. Поэтому через некоторое время он предложил ей по совместительству работу фотомодели, на что она с удовольствием согласилась. Ева стала часто сниматься в ателье Хоффмана для рекламы, изображала женщину-вамп и даже переодевалась в мужское платье. И все это она делала с большой охотой.

Знакомство Евы с Адольфом Гитлером произошло в начале октября 1929 года. После праздничной вечеринки в фотоателье Хоффмана Ева задержалась — ей нужно было привести в порядок деловые бумаги. Когда она стояла на высокой стремянке, приставленной к большому шкафу для документов, в помещение неожиданно вошел сам Хоффман с каким-то незнакомым господином со смешными усиками. Незнакомец был одет в светлое английское пальто, а в руке держал большую фетровую шляпу. Оба сели на стулья в противоположном конце комнаты и заговорили о своих делах. Однако усатый господин сразу же стал рассматривать ноги Евы, которые и до него все находили прекрасными. Девушке стало немного неудобно — она была в довольно короткой юбке, которую подшивала сама. И теперь Ева лихорадочно соображала, достаточно ли хорошо подровнен подол. Ева спустилась с лесенки, и Хоффман тут же представил ее солидному господину:

- Это наша бравая маленькая фройляйн Ева! А это господин Вольф!

Затем попросил ее принести пива и ливерного паштета из трактира на углу. Это был только предлог. Хоффман заметил, что его друг очень заинтересовался Евой, и в ее отсутствие хотел рассказать подробнее о ней человеку, которого назвал Вольфом. Он понял, что Ева не знает, кто это на самом деле.

Когда Ева вернулась с паштетом и пивом, то почувствовала, что и сама голодна. Она съела предложенную порцию паштета, из вежливости выпила немного пива. Галантный мужчина, представленный как Вольф, сделал Еве немало тонких комплиментов, заговорил с нею о музыке, они долго обсуждали новую театральную пьесу... И при этом он буквально пожирал девушку глазами.

Наступил вечер, и Ева сказала, что ей уже пора домой. В ответ Вольф предложил подвезти ее в своем “Мерседесе”. Но Ева понимала, что строгий отец впадет в ярость, если увидит дочь в автомобиле с незнакомым мужчиной значительно старше нее. Поэтому она отказалась. Тогда Хоффман отвел Еву в сторону и спросил: неужели она до сих пор не догадалась, кто же на самом деле этот Вольф?

Девушка ответила, что нет, она не помнит, чтобы раньше где-то видела этого человека.

- Разве ты никогда не рассматриваешь наши фотографии? — удивленно и даже несколько возмущенно спросил Хоффман. — Это Гитлер! — с пафосом сообщил он Еве. — Наш Адольф Гитлер!

Ева не смогла устоять перед магнетическим взглядом Гитлера. Но еще больше очаровывали ее галантные манеры этого человека, когда он целовал ей с поклоном руку и говорил комплименты. Гитлер часто дарил ей коробки конфет и цветы. Первые цветы, подаренные ей фюрером, — желтые орхидеи — Ева запомнила особенно. От них остались только высохшие лепестки, но их Ева преданно хранила.

Она по-прежнему любила потанцевать, модно одеться и пользовалась дорогой косметикой. А Гитлер все чаще приглашал ее в оперу, в кинотеатры, в рестораны. Сидя в кинозале или ресторане рядом с ней, он иногда нежно поглаживал ее руку. И всегда следил, чтобы до полуночи девушка была дома. Он вел себя как опытный соблазнитель, но и Ева стала делать все, чтобы ему понравиться. Она по-настоящему пленила Гитлера, потому что полностью соответствовала его вкусу. А он всегда говорил:

- Мне нравятся молодые, смазливые и невинные!

Ожидая свидания с Гитлером, начинающая кокетка специально подкладывала в бюстгальтер носовые платки. Ей казалось, что Гитлеру нравились округлые формы. За небольшой рост — один метр шестьдесят три сантиметра — Гитлер называл ее “маленькая нимфа”.

Конец 1930 года оказался периодом самых страстных ухаживаний будущего вождя нацистов за Евой. Ева увлекалась спортивными играми, гимнастикой, плаваньем, лыжами, настольным теннисом, любила выпить вина и позагорать, причем в достаточно смелом для того времени раздельном купальнике. Но в угоду вкусам Гитлера ей пришлось отказаться от спорта и танцев, от любимых духов “Шанель № 5” и, наконец, от загорания, потому что идеолог национал-социализма не жаловал никаких посторонних ароматов и не любил загар, делающий, по его мнению, кожу белого человека похожей на кожу людей “низших рас”.

В своих отношениях с Евой Гитлер соблюдал строгую секретность. О его ухаживаниях знал только узкий круг особо приближенных к нему людей. Адольф в те годы дорожил своей репутацией “защитника традиционной морали”.

Обожая пикники на природе, другой целью которых было обсуждение политических планов с партийными соратниками, Гитлер часто ездил за город. Еву он всегда брал с собой, но, по его требованию, она ехала в другом автомобиле.

Оставаясь наедине с Евой, Гитлер любил произносить большие монологи. Он подолгу рассказывал ей о всяких чудесах света, о легендарном озере Лох-Несс и живущем в нем чудовище Несси, о грандиозных планах изобретения ракеты и полета человека на Луну. В те годы ракеты еще не строились, но о возможности развития космонавтики некоторые уже знали. Адольф постоянно цитировал Гете и Шекспира. После подобных разговоров Ева спешно доставала различные словари и справочники и подолгу читала их, чтобы не выглядеть невежественной в глазах столь блестящего “эрудита”, как Гитлер, и уметь поддерживать разговоры на все эти темы. Но вскоре она сдалась, плюнула на чтение чересчур скучных и трудных энциклопедий и решила оставаться в общении с кавалером такой, какая она есть — “просто женщиной”.

Но будущий вождь Германии большего и не требовал. Наоборот, ему принадлежали даже изречения: “Ум женщины не имеет значения” и “Умный мужчина может жениться только на идиотке”. Отложив в сторону научные книги, Ева читала теперь в основном Маргарет Митчелл, а также журналы мод и кинообзоры.

Время шло, но отношения набирающего силы главаря фашистов и его пассии все еще оставались платоническими. На самом деле Гитлер в то время не воспринимал всерьез Еву, потому что по-настоящему был увлечен другой женщиной — своей собственной племянницей Ангелой Раубаль. Ангела Раубаль чем-то напоминала Еву Браун, но только волосы у нее были не русые, а черные. Но страстный роман Гитлера с Ангелой закончился быстро. В ночь на 18 сентября 1931 года Ангела умерла. Ее застрелили из пистолета. Одни считают, что она покончила с собой, не выдержав столь “необычных” интимных отношений с Адольфом Гитлером. Другие говорят, что ее застрелил сам Гитлер. А вождь нацистов бурно рыдал после смерти Ангелы и впал в глубокую депрессию, находясь на грани самоубийства. Только тогда Ева Браун, наконец, точно поняла, что у Адольфа все это время была другая женщина. И поняла не только это, но и всю силу и глубину страсти Гитлера к Ангеле. С той поры Ева Браун совершенно сознательно стала во всем подражать умершей Ангеле Раубаль, чтобы покорить сердце Гитлера. Она имитировала все привычки умершей, одевалась так же, носила такую же прическу и даже изменила собственную походку. Единственное оставшееся главное различие между ней и Ангелой — цвет волос.

В начале 1932 года Ева стала любовницей Адольфа. Она была на двадцать три года моложе его, но ведь фюрер предпочитал именно таких женщин. Кстати, точно такая же разница в возрасте была у его родителей.

Впервые он ввел молодую наложницу в свою роскошную квартиру. И теперь Ева, по свидетельствам очевидцев, когда Гитлер уезжал в Мюнхен заниматься фашистской пропагандой среди населения, буквально “сохла” по нему. Уже с первых дней жизни под одним кровом с Гитлером перед Евой возникло множество проблем: его политические дела, ее собственная ревность к окружающим фюрера блистательным дамам и, наконец, “нестандартные” наклонности Гитлера в интимной жизни.

Ева чувствовала себя неприкаянной и брошенной. 1 ноября 1932 года после полуночи в спальне родителей она, находясь в глубокой депрессии, выстрелила из пистолета себе в грудь. Кровь, хлынувшая из раны, залила все вокруг, даже потолок, но Ева осталась жива. Она позвонила шурину Хоффмана, врачу Плате, который, оказав первую помощь, доставил ее в больницу. Когда Гитлер узнал о попытке самоубийства любимой, он патетично произнес:

- Она сделала это из-за меня!

Вождь немецкого фашизма, прибегая к обрядам черной магии и оккультного колдовства, верил в мистику крови. Он был уверен, что пролитая кровь Евы еще сильнее скрепит их чувства. Гитлер стал внимательнее к Еве, но положение вещей не слишком изменилось. Очень травмировали Еву измены Гитлера. Она знала, что он может жениться на другой женщине, если этого потребует политика его партии. А Гитлер и не отрицал, что способен так поступить.

Крайне интересен интимный дневник Евы Браун. Тетрадка в зеленой коже содержала записи на двадцати двух страницах с 6 февраля по 28 мая 1935 года. Есть там признание в том, что Ева безумно, страстно влюблена в Гитлера и ждет не дождется, когда же он снова придет к ней. Есть запись, что он обещал подарить ей дом и собаку, и с собачкой ей было бы не так одиноко. Что он хочет, наконец, забрать ее из фотоателье. Что он, оказывается, изменил ей с другой — Валькирией, очень похожей на Еву. “Но я, — писала она, — не буду чинить никаких препятствий, если он откроет сердце другой”. И, наконец, последняя запись сообщала о том, что Ева ждет звонка Гитлера и что если он не позвонит, она съест двадцать пять таблеток снотворного и заснет навсегда. В этот день Ильза пришла в дом к Еве, чтобы вернуть ей вечернее платье, которое брала у нее для танцев, и обнаружила сестру в глубоком бреду. На глаза Ильзе попался дневник, она прочитала последние строки и все поняла: Ева приняла-таки смертельную дозу снотворного. Ильза тут же вырвала эти страницы из дневника и оказала Еве первую помощь. Она надеялась скрыть ее вторую попытку самоубийства, но Гитлер все равно все узнал.

После этого он действительно подарил своей Патшерль (так он ласково называл Еву) и собаку, и дом в лучшем квартале Мюнхена и, наконец, забрал ее из уже опостылевшего ей фотоателье. Теперь он каждый день звонил ей или, по крайней мере, посылал записку.

Гитлер так перестроил дом, чтобы комнаты возлюбленной были соединены с его собственными покоями. Он очень дорожил Евой, потому что она привнесла в его жизнь то, чего ему не хватало, давала то, в чем он крайне нуждался - спокойствие, умиротворенность, нежность, тепло и, наконец, энергию юной, цветущей женщины. По внутренним своим качествам Ева оказалась тем самым женским идеалом, о котором неоднократно говорил Гитлер: сообразительной, уютной, нежной, пассивной, милой и нарочито глупой в отношениях с ним женщиной. И, кроме того, с ней всегда прекрасно отдыхалось. Был и еще один мотив. Именно эта женщина, по мнению фюрера, воплощала Германию: податливую, могучую и светлую, но безвольную стихию, которой он, “мужской гений” страны, призван повелевать, руководить и командовать.

А как выглядела в те годы эта молодая фройляйн внешне? Она была невысокой, очень подтянутой и очень элегантной. У нее были волосы светло-каштанового оттенка и поистине совершенные ноги — первое, что в ней всегда замечали. Окружающие признавали, что Ева очень красива, по-настоящему красива, но в то же время застенчива в общении или, по крайней мере, весьма сдержанна. И всегда старалась держаться, что называется, в тени. А Гитлер даже нарочно следил, чтобы его Патшерль не участвовала в политических делах. Ее имя было запрещено упоминать в официальной прессе национал-социалистической Германии. А другой прессы тогда в Германии уже не существовало.

Нередко Еве приходилось ждать целую ночь, пока Гитлер за чаем со сладостями беседовал со своими важными гостями. Она чувствовала что-то вроде ревности и даже антипатию к любимой овчарке Гитлера Блонди. Потому что во время разговоров собака всю ночь лежала у ног хозяина (Гитлер вообще был любителем собак), а Ева в это время томилась в комнате совсем одна.

30 января 1933 года, когда Гитлер окончательно пришел к власти, он приобрел драгоценный турмалиновый гарнитур. И уже 6 февраля, на день рожденья, подарил его Еве. Еве очень полюбились эти украшения, она всегда держала их при себе до самого последнего часа.

В принципе, осуждая мотовство, фашистский лидер никогда не скупился, если дело касалось Евы. За годы жизни с Гитлером у нее собралась целая коллекция платьев от лучших модельеров того времени, шуб из дорогих изысканных мехов, была двухэтажная вилла в Мюнхене и своя машина. Адольф иногда просто дарил ей деньги — присылал в конвертах или в виде секретных выплат из партийной кассы. Были и живые подарки — два черных фокстерьера Негри и Негус.

В целях безопасности любимой женщины Гитлер выделил для нее охранника-кинолога из войск СС. Охранник с двумя волкодавами, держась на почтительном расстоянии, чтобы не мешать уединению Евы на прогулках, всегда и везде ее сопровождал.

Во время отношений с фюрером за Евой закрепились функции “хозяйки дома”. Соблюдая закон об обязательном труде, во время Второй мировой войны Гитлер назначил любимую управляющей в доме. Под ее властью теперь находились эсэсовец Кенненбергер, выполняющий в доме роль мажордома, его жена, с которой Ева постоянно ссорилась, слуга Ханс и служанка Лизи.

Комната Евы была обставлена скромно — Гитлер ценил простоту в домашней обстановке. В ее комнате стоял большой полукруглый диван с подушками, над которым висело изображение обнаженной женщины в странной позе. Женщина стояла на коленях, откинув голову назад. Говорили, что это — изображение самой Евы. На противоположной стене “красовался” портрет фюрера. Телефон был напрямую связан со спальней Гитлера. Точно такая же связь имелась и на ее мюнхенской вилле. Спальня Гитлера, которую мало кому доводилось видеть, была тоже обставлена по принципу фюрера, стремящегося в интерьере к простоте. Там были только кровать, столик, шкаф и книги. Дверь спальни вела на большой балкон, на который кроме Гитлера имела право выходить только Ева. Часто на балконе Гитлер до глубокой ночи смотрел на звезды. Во всяком случае, утверждали, что он смотрит на звезды. Одна из секретарш фюрера говорила позже, что во всей обстановке этого дома было что-то странное, угнетающее, там трудно было чувствовать себя по-домашнему, чего, по уверению секретарши, нельзя сказать о других резиденциях фюрера.

Гитлер часто называл Еву ласкательными австрийскими именами: Гашерль, Патшерль и Чапперль. Это были слова, практически непереводимые ни на какой язык. Имена эти были по сути общего рода и больше соответствовали лексике детей — нечто вроде русских слов “цыпочка”, “кисик” и т. п.

Те, кто видел их вместе, рассказывали о том, что Гитлер, похлопывая Еву по руке, говорил ей: “Моя Патшерль”. За столом он любил кормить капризничающую пассию чуть ли не с ложки, приговаривая:

- Съешь теперь, моя Патшерль, вот этот кусочек! А теперь вот этот, он тебе полезен!

Он часто давал ей всевозможные советы по уходу за собой, чтобы кожа женщины была белой и выразительно красивой, как кожа высшей расы — этот мотив всегда оставался излюбленным у Гитлера, именно поэтому он не любил загорелых. Недолюбливал фюрер и косметику, а в качестве средств ухода рекомендовал Еве довольно экзотические средства из области “народной медицины”: повязку, смоченную горячим оливковым маслом, а то и просто куски сырой телятины, наложенные на лицо.

Что касается Евы, то она в интимной обстановке обычно называла Гитлера производными от Адольфа — Дольф, Ади или Альф. Но если она присутствовала вместе с любимым на официальных встречах, то в такие моменты обращалась к нему так же, как и все вокруг: “мой фюрер”.

За столом Ева отвечала за аранжировку цветов. Гитлер вообще был плохим хозяином, но вот по части сервировки застолья отличался чисто немецким педантизмом, доходящим до крайностей. Он страшно ругался, если хоть одна ложка или вилка лежала не так. За обедом Гитлер и Ева пили минеральную воду или яблочный сок — напитки, которые Гитлер, по гастрономическим пристрастиям почти вегетарианец, считал очень полезными для организма. За едой не было принято говорить о политике. Гитлер обычно говорил о знакомых ему прекрасных дамах, подробно рассказывал об их внешних данных, всегда лишний раз доказывая, что, с его точки зрения, женщина выглядит лучше и естественнее без косметики. Ева в таких случаях старалась перевести разговор на какую-нибудь модную пьесу или новый фильм. И от помады с пудрой упорно не хотела отказываться.

Выходя из-за стола, “вождь немецкого народа” целовал вначале руку Еве, а потом — всем остальным присутствующим женщинам. Обед обычно длился по часу. После обеда Гитлер с Евой, как правило, отправлялись на прогулку. Летом они любили ездить на автомобиле по загородным дорогам. Еве порой становилось жарко, и она изъявляла желание искупаться. Тогда эсэсовские машины наглухо перегораживали все близлежащие дороги, не подпуская никого даже близко. И Ева, раздеваясь догола, шла купаться. Гитлер в это время валялся на траве, читая свежие газеты или изучая всяческие донесения. Воды он боялся — у него было слабое горло и постоянный грудной кашель.

Зимой обычно сидели у камина и говорили о чем угодно. Гитлер рассказывал о собственных планах мирового господства, показывая пути и стратегии военных походов на тарелках, ложках и вилках.

А теперь о собственно интимных отношениях Гитлера с Евой. В ожидании любимого Ева выпивала половину бутылки шампанского. Когда за ней посылали, она покорно шла к нему и не без удовольствия выполняла все, что он хотел. Что же требовал фюрер от женщин в спальне, если почти все, кто хоть когда-нибудь имел с ним сексуальную связь, включая и Еву, или покончили с собой, или, по крайней мере, пытались это сделать? Сама Ева рассказывала, что во время интимной близости они часто даже не снимали обувь. Иногда Гитлер не доходил до постели и ложился прямо на полу. Но на полу, как утверждала Ева, он выглядел очень эротично. Еву раздражало, однако, что в такие минуты у Адольфа от возбуждения дрожали руки. Он всегда раздевал ее сам, аккуратно, одними пальцами снимая по очереди каждую деталь ее одежды. А однажды в спальне Гитлера произошло нечто и вовсе странное. Всю ночь фюрер спокойно сидел в кресле и читал книгу, а все это время обнаженная спортивная Ева... выполняла возле него акробатические упражнения.

Существовал еще и главный фактор — следствие одного из аспектов мировоззрения Гитлера, перенесенного им на личную жизнь. Он часто повторял, что для достижения настоящей власти над всем миром, к которой он так стремился, нужно сначала пройти через величайшие унижения. Столь галантный при внешнем общении, в душе Гитлер искренне презирал женский пол. И считая их существами, предназначенными быть во власти мужчины, именно их Гитлер заставлял унижать самого себя. Приходя в эротический восторг, он требовал от своих любовниц, в частности, от Евы, чтобы его били и топтали ногами, пороли плетью, нарочито ругаясь при этом самыми скверными словами, а иногда и любил, чтобы женщина... помочилась и испражнилась на него. Все это проистекало из обрядов черной магии, связанных с самобичеванием и способствующих, по поверьям черных магов, обретению силы. Но, возможно, существовала и другая сторона проблемы. Имея никудышное здоровье, постоянно употребляя лекарства, Гитлер был импотентом, не способным к нормальным половым отношениям. Отсюда, возможно, и возникли его склонности к диким извращениям.

Такая жизнь вряд ли приносила Еве много радости. Да к тому же Гитлер старался жестко контролировать и все ее бытовые привычки.

Он почти совсем не пил вина и терпеть не мог табачного дыма. Практически всем своим близким он не разрешал курить. Однако, несмотря на строгий запрет, Ева втайне от фюрера иногда выкуривала сигарету, после чего чистила зубы и полоскала рот, чтобы ее не выдавал запах.

Измученная и подавленная такой жизнью, Ева решилась изменить Гитлеру с художником Рудольфом Кеплером. Кеплер не только жил с Евой, но и постоянно, в силу профессионального пристрастия, рисовал ее обнаженной. Он принимал меры предосторожности, чтобы эти “ню” не попали на глаза кому-нибудь из окружения Гитлера. В конце концов, он так испугался своих поступков, что собственноручно уничтожил все опасные картины. Но, видимо, было уже поздно. Художника Кеплера вскоре нашли в собственной постели застреленным из пистолета.

Кстати, Гитлер сам был художником и фотографом. Почти не способный к нормальной сексуальной жизни, он обладал огромной коллекцией порнографических изображений. Часто он фотографировал голую Еву, но только со спины, чтобы ее не узнали, если снимки попадут в чужие руки.

Ева страстно хотела иметь детей от Гитлера, но тот наотрез отказался от идеи заводить детей

- Никаких детей и никаких тайных или незаконных родов! — заявил он возлюбленной.

Больше всего Гитлер, презиравший женщин, не хотел, чтобы родилась девочка.

- Какая-нибудь маленькая Гитлер! — сказал он по этому поводу. — Да вы представьте меня — и вдруг отцом маленькой девочки!

Наступила, наконец, весна 1945 года.

Советские солдаты штурмовали Берлин. Офицеры фашистского генштаба трусливо бежали, нагрузив машины драгоценностями и деньгами, бросив своего фюрера в берлинском бункере. Понимая, что его “великая империя”, которой он в выступлениях “пророчил” тысячу лет существования, скоро обратится в прах и пепел, Гитлер уже давно подумывал о самоубийстве. Опять же здесь сыграла роль черная магия, символика и обряды которой органично вошли во многие аспекты теории фашизма, и в жизнь самого фюрера в частности. Он рассматривал отказ от жизни в такой момент как своеобразный подвиг, совершаемый во имя “чести” доживающего последние дни рейха. Несколько раз он собирал всех своих приближенных, пожимал каждому руку, прощался с ними и уединялся. Однако все не решался убить себя. Но написал уже личное завещание, в котором упомянул и Еву.

В те весенние дни Ева Браун приехала к Гитлеру. Она сказала, что если надо умереть — то она будет вместе с ним.

28 апреля 1945 года в три часа тридцать минут ночи они официально поженились. Ева стала женой Гитлера спустя пятнадцать с лишним лет после их первого знакомства. Свидетелями на их бракосочетании были Борман и Геббельс. В свидетельстве о браке Ева, довольная тем, что, наконец, получила права законной супруги фюрера, написала в графе для имени и фамилии: “Ева Гитлер, урожденная Браун”.

Когда к ней обратились, назвав “фройляйн”, она ответила с улыбкой:

- Зовите меня теперь просто фрау Гитлер!

Брак фрау Гитлер с лидером нацизма продлился сорок часов — столько им осталось жить.

29 апреля 1945 года в пятнадцать тридцать в бункере Гитлера раздался выстрел. Фюрер выстрелил себе в рот из пистолета. Рядом с его трупом на софе лежала мертвая Ева Гитлер. На ней было черное шелковое платье и колье из восьмидесяти восьми жемчужин. Это украшение подарил ей Геббельс в начале войны с Россией. Возле трупа Евы лежало и ее собственное личное оружие. Но Ева не застрелилась — она проглотила ампулу с цианистым калием. Ей не было и тридцати пяти лет...